Глаза на кончиках пальцев
Старший водолаз Управления Вентспилсского свободного порта (ВСП) Денис Лапин 21-й год проводит подводно-технические работы в акватории порта. Он и его двое коллег работают в водолазной группе, у которой для выполнения обязанностей имеется специализированное судно Нептун. «Водолазы – это люди, которые умеют варить, резать, смотреть, причём с закрытыми глазами, – рассказывает Денис. – Последнее – необходимость работы в порту, подразумевающая, что ты ничего не видишь под водой». Чтобы легче было понять, насколько мутной зачастую бывает вода, Денис использует сравнение «кофе с молоком». Например, дноуглубительные работы Дзелме как раз и сделают воду похожей на кофе с молоком. Кстати, и саму землечерпалку Дзелме часто ремонтируют водолазы вентспилсского порта. «С нашей помощью удаётся ремонтировать Дзелме без отправки в док, это большая экономия средств и времени», – говорит Денис. Несколько ноу-хау, и можно держать судно в рабочем состоянии, не прибегая к доку.
Опытные водолазы говорят, что их глаза находятся на кончиках пальцев. «Это интересный опыт, когда выполняешь работу на ощупь, затем удаётся увидеть результат при нормальной видимости, и совпадение почти 100%», – говорит Денис. При нулевой видимости приходится и варить, и резать. Водолаз вспоминает экстренный случай, который произошёл зимой. Проходящее судно с большими трудностями двигалось против сильного ветра, в районе Вентспилса ветер стал ещё сильнее, и при работающем на всю мощность двигателе судно практически стояло на месте. Капитан попросил убежища в вентспилсском порту и помощи водолазов. Последние, проведя обследование на ощупь, выяснили, что льдом были повреждены кромки лопастей винта. Его КПД упал, поэтому при встречном ветре судно не могло продвигаться вперёд, и поступило предложение обрезать загнутые кромки лопастей. Чтобы восстановить баланс, пришлось равномерно обрезать все лопасти винта. Эта очень сложная, ответственная и срочная работа была проведена при нулевой видимости и температуре воды 0,2ºC. Через несколько часов после того, как судно вышло в море, капитан перезвонил и очень довольный сообщил, что его судно не ходило так хорошо, даже когда он его принял, и его план идти в док для замены винта более не актуален. «Обратная связь для нас очень важна, так и накапливается опыт и знания», – говорит Денис.
Если шторм угнал буй
Одной из задач ВСП является содержание своих причалов в порядке. Поэтому подводно-технические работы включают в себя и плановое обследование, и содержание в исправности подводной части причала. Бывали экстраординарные ситуации, когда на набережной под плиткой проваливался грунт. Водолазы выяснили причину: на противоположной части набережной буксиры швартовали большие суда, работали винтами. И на противоположном берегу вымыло траншею глубиной метра два. Т. к. грунт размыло, промежутки между сваями увеличились, и в итоге провалились плитки. Задача водолазов – устранить проблему, восстановить грунт и укрепить этот участок.
Флот порта (землечерпалка, лоцманские катера, нефтесборные суда) требует постоянной технической поддержки, которую также обеспечивают водолазы. В порту действует объединённая служба гидрографии и морского канала или Служба поддержки судоходства, у которой имеется своё хозяйство. В их обязанности входит поддержание необходимых глубин и обеспечение рейдового хозяйства, т. е. имеют буи с якорями и цепями. Иногда во время осенних или зимних штормов буи срывает с якорей и выбрасывает на берег. Буй – имущество ценное, – говорит водолаз. На нём установлена дорогая аппаратура, да и пять тонн металла может представлять большую ценность для пиратов на берегу. Т. к. каждый буй оснащён системой передачи информации, специалисты определяют, где он находится, а водолазы проводят операцию по его спасению. Постановщик буев (Kapteinis Orle) подходит к берегу, не ближе 700 метров, а водолазы должны проложить до берега трос надлежащей крепости, преодолев полосу прибоя, застропить буй и сдёрнуть его в море. Далее его буксируют в порт.
Массивы, корабли и шагающие буи
Максимальная глубина в порту – 17–18 м, а осадка заходящих судов достигает 15–16 м. Чтобы оперативно очищать морской канал от песка после штормов и восстанавливать необходимую проходимость судов, работают землечерпалки. Нередко при углубительных работах они сталкиваются с разными предметами в грунте, с которыми им не справиться. Например, ранее в этом году вблизи левого берега Венты подняли бетонный массив весом 50 т. До этого судоходный канал в том месте углубляли до 12 метров, поэтому и не наткнулись на него. Глубина в порту неодинаковая, глубже всего возле нефтепирса – там она составляет 18 метров.
Лежат на дне акватории – возле Северного мола, у входа в Рыбную гавань и Кримулдском районе – три судна, которые затонули в разное время. «Если будут проводить работы по углублению в этом месте, то их уберём», – говорит Лапин. Они лежат в стороне от судового пути и не только не мешают судам, но и помогают укрепить грунт, поэтому трогать их не стоит. Но то, что становится помехой на пути, убирают сразу. Денис вспоминает необычный случай, когда в ходе промера глубин на фарватере после очередного сильного шторма, прямо посередине судоходного канала обнаружилось возвышение в 5 м. Туда немедленно были отправлены водолазы. «После штормов видимость была очень плохая. Мы тогда ещё работали в медных шлемах, ходили по дну, – вспоминает Денис. – Так и продвигался, расставив руки в стороны для большего «обзора», и вдруг шлем как в колокол ударил: я столкнулся с каким-то большим металлическим предметом, сильно ржавым и обросшим ракушками. В голове пронеслись забавные мысли: что это, корабль-призрак?» В ходе обследования выяснилось, что это старый повреждённый буй, который в полузатопленном состоянии мог много лет стоять или даже бродить в море, пока в шторм по дну буквально не пришёл и не обосновался в центре канала.
Дальние якорные стоянки кораблей или внешний рейд в 10 милях от берега также находятся под надзором водолазов. Ничего потопленного в этих местах парковки быть не может. Но бывает при различных обстоятельствах суда там теряют якоря, и водолазы их возвращают владельцам.
Винт как символ движения
По архивным данным, в Балтийском море затонуло свыше 80 тыс. судов, а найдена лишь ничтожно малая часть. Некоторые объекты, имеющие большую историческую ценность, находятся совсем рядом, было бы желание и возможность их поднять. «Управляющий портом Имант Сармулис, зная о моём увлечении историей затонувших кораблей, дал задание подумать, какой объект был бы интересен для экспонирования в Вентспилсе, – рассказывает Денис. – Я предложил поднять гребной винт с неидентифицированного предположительно немецкого судна времён Второй мировой войны. Якоря в городе есть и немало, они выставлены в Приморском парке. Якорь – символ надежды и спасения для моряков, а винт – морской символ движения и прогресса. Вентспилсу это очень подходит», – уверен Денис. Специалисты продумают, как ценный объект выставить на всеобщее обозрение.
Денис перед спуском к затонувшему крейсеру Бремен: «Испытываешь ни с чем не сравнимое ощущение, когда находишь затонувший корабль, пролежавший под водой много лет и знаешь, что до тебя здесь никто не был. Это машина времени».
Винт с затонувшего судна доставлен на берег.
Бóльшая часть винта была завалена обломками и занесена песком. В сумме для расчистки, резки и подъёма потребовалось более 25 часов работы водолаза.